Бирюса ты моя, Бирюса...

ЗИМА... Морозно, снежно. До боли красиво. Мы с моей самой близкой подругой Татьянкой отправляемся гулять. Одеты по времени, энергии хоть отбавляй. В центре села, у любимой школы, встречаемся с группой сверстников и идём на берег реки – нашей Воймиги. В некоторых местах её берега были очень высокими и крутыми, и мы любили спускаться с них в снежном вихре. Разбегались, плюхались на краю в огромные пушистые сугробы и съезжали вниз, вереща от восторга. До сих пор помнится это состояние: тебя обнимает мягкий, пушистый морозный снег, который не попадает ни в глаза, ни за воротник, а бережно спускает тебя к замерзшей реке. Возникает чувство полёта…

Не забыть и катаний с крутой горки возле школы. Сделать это можно было в нескольких местах, и каждый их использовал, как мог. Кто-то съезжал с крутизны на лыжах, кто-то на коньках, на санках, салазках. Наш отец для меня с сестрой и моих подруг изготавливал на зиму так называемый «бук». Приспосабливал для этого круглое лукошко или корзину (обычно вышедшие из строя, без дна), укреплял низ проволокой или крепкой верёвкой, замазывал его снаружи теплым коровьим навозом, несколько раз заливал водой, чтобы получалось ледовое донце. Эх, как потом «летали» мы на буке с ледяной горы – дух захватывало. Прокатиться разрешалось всем желающим.

Вообще, наши похождения с Татьянкой были бесстрашными. И дружили мы крепко. Разница в возрасте у нас была меньше года, и мы практически всё время проводили вместе: в школе, на играх и прогулках, в кино. Часто ночевали друг у друга, ели–пили из одной посуды, носили вещи друг друга. Среди наших ровесниц и подруг было ещё несколько Татьян, Надежда, Любовь, Людмила, Наталья, Вера… На пятки нам наступала компания моей сестры Тамары, двумя с половиной годами моложе. Часто играли вместе, но иногда и соперничали. На праздники частенько собирались в нашем доме. Старшие братья и сёстры к нашим школьным годам уже разъехались, и отец в воспитательных целях разрешал нам с сестрой и подругами проводить торжества, к примеру, Новый год, в нашей самой большой комнате. То-то было веселье! Пели песни, читали стихи, играли в настольные игры… Зная об этом, под занавес праздника к дому собирались мальчишки, свистели, тоненько постукивали в окна, ждали, когда все будут расходиться по домам и можно будет ещё вместе погулять или кого-то проводить домой. Помните ли это, Вити, Коли, Саши, Жени, Вани?

Вместе с мальчишками зимой строили крепости и окопы в огромных сугробах. Часто это бывало в огороде у Танюшкиной бабушки Дарьи – она разрешала. В снегу вырывали целые комнаты, укрепляли, как могли, и долго играли – в прятки, крепости, «войнушку», снежки.

Позади этого огорода был наш любимый пруд, небольшой, но довольно глубокий. Осенью по первому льду мы спешили сюда кататься на коньках. Конечно же, со своими друзьями. У большинства коньки были примитивные, привязанные верёвочками на валенки. Но это не мешало «рассекать» по тонкому потрескивающему льду, радоваться и веселиться. Лично у меня катание на коньках получалось не очень. Потом и во взрослой своей жизни я никогда не встала на коньки в ботинках.

Весной пруд разливался. И в эту пору мы тоже любили его навещать. Нас с Татьянкой, например, притягивали многочисленные прозрачные комочки с чёрными точечками внутри. Они в большом количестве находились, а вернее, прилипали к траве по берегам. И мы любили наблюдать, как из них рождались головастики, которые потом превращались в лягушек. По вечерам их хор был слышен по всей нашей улице.

На соседней улице со смешным названием Ерзовка жили мои дедушка и бабушка. На конце села, между Муравкином, Ярышевом и Закомельем, протекала Чёрная речка. Весной это место всегда разливалось, и вода подходила прямо к дому моих родных. Рядом находились два пустых места от прошлых домов, и бывшие подполья уходили под воду, образуя значительное водное пространство. Мы с Татьянкой называли его Каспий и любили проводить тут время. «Мерили дно» палками, сучьями от деревьев. Но больше всего нас манила возможность покататься по водной глади на самодельном плоту или бревне. Помогали себе «сподручными» вёслами, но часто опрокидывались, падали в воду и мокрые, как утята, шли домой. Настроение всё равно было хорошим.

Летом любимыми развлечениями были волейбол, лапта, верёвочка и другие игры. Все обожали качели. У дома бабушки моей подружки Татьянки качели крепились на гибкой ветле, и когда мы, раскачиваясь, взмывали вверх, казалось, что сейчас через забор улетим в огород.

У нашего дома, на огромном тополе, качели обустроил отец. Толстая, надёжная доска, упругая верёвка – всё было сделано с целью нашей безопасности. Взлетали качели – аж дух захватывало. К этой прелести детских лет потом приобщились три моих племянницы – погодки Валюшка, Лариса и Юлечка. Счастливые времена!

Благодарная память не может обойти воспоминанием мою любимую «Бирюсу». Так мы с младшей сестрой называли раскидистый вяз, что рос на меже между нашим и соседним домом. Мы с Тамарой любили залезать на дерево, устраивали там себе что-то вроде игрушечных домиков: расстилали на ветвях и крепких сучьях небольшие одеяла, приносили кукол с их принадлежностями, играли, читали книги, иногда пели песни и гордо поглядывали с высоты на проходящих мимо односельчан.

Постепенно наш сосед стал обрезать у дерева ветви, склоняющиеся на его сторону. Мы разъехались учиться. А потом вяз спилили совсем.

Много воды утекло с той счастливой поры детства. Но о ней остались добрые, светлые воспоминания, которые греют душу через столько лет.

И ещё одна мысль о малой родине стала бальзамом в период самоизоляции. Осенью прошлого года, накануне Дня народного единства, в Ярышеве торжественно открыли новый памятник землякам-участникам Великой Отечественной войны. Многие тогда высказывались за то, что сделать это надо весной к 9 мая, к 75-летию Великой Победы. Оказалось, то решение было верным, как говорится, на самоопережение. Ведь в этом мае массовое торжество было бы невозможным. А так памятник стоит, отдавая дань славной истории села.

Поля, холмы родные,

Родного неба милый свет,

Знакомой музыки потоки,

Златые игры первых лет

И первых лет уроки…

Кто вашу прелесть заменит?

О, родина святая,

Какое сердце не дрожит,

Тебя благословляя?

Н.Шорыгина.